Сауле Тлевлесова: «Работа хорошо настроенной региональной системы выгодна абсолютно всем…»
Интервью президента Евразийского патентного ведомства (ЕАПВ) Евразийской патентной организации (ЕАПО) Сауле Тлевлесовой для интернет-издания «1474»
– Сауле Январбековна, в начале 90-х годов прошлого столетия исчез Советский Союз. И удивительно, что в момент, когда началось интенсивное разграничение полномочий между союзными и республиканскими органами управления, Госкомизобретений СССР представил проект соглашения о создании межгосударственной организации по охране промышленной собственности. Как показало время, именно этот институт стал основой евразийской патентной интеграции.
Почему, на ваш взгляд, удалось дать жизнь этому международному соглашению, которое не только было «не в тренде», но и противоречило ему?
– Да, дезинтеграционные силы в СССР и на постсоветском пространстве в 90-е годы были очень сильны, тем не менее создание региональной патентной системы было мерой очевидной и вынужденной. Практически все ресурсы CCCP в области патентования изобретений – фонды патентной документации и базы данных для патентного поиска, опытные эксперты и методические наработки, – оставались у российского патентного ведомства. При этом у всех вновь образованных на постсоветском пространстве государств было понимание, что выдаваемый на изобретение патент должен быть изначально «сильным», то есть выдаваться он должен на основе патентного поиска по мировым фондам и профессиональной патентной экспертизы. Понятно, что на создание такой материальной и кадровой базы на национальном уровне уходят годы, так что наши страны приняли во многом вынужденное решение объединить усилия для создания международного патентного органа, который работал бы в интересах всех заинтересованных государств Евразийского региона.
Говоря об истории, еще важно помнить, что уже в 70-х годах прошлого века был виден мировой тренд на углубление сотрудничества и на интеграцию в области охраны изобретений: появилась глобальная система Договора о патентной кооперации (PCT), начали работу две региональные патентные организации в Африке, а также Европейская патентная организация, с которой у нашей патентной системы особенно много общего в части процедуры и подходов к патентованию изобретений. Огромную роль в создании ЕАПО сыграла Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) и лично ее генеральный директор в то время – Арпад Богш, который не только сам участвовал в разработке текста Евразийской патентной конвенции, но и отдал много сил, согласовывая с нашими странами основы будущей системы, убеждая их в правильности тех или иных подходов. Так что наша организация, возможно, и была, как вы сказали, «не в тренде» для постсоветских стран, однако она вполне удачно встроилась в глобальный тренд, который продолжается по сей день.
– История развития Евразийской патентной организации, отметившей в прошлом году свой четвертьвековой юбилей, продолжается. Совсем недавно, на дипломатической конференции в Нур-Султане был принят Протокол об охране промышленных образцов к Евразийской патентной конвенции. В этом во многом есть ваша немалая личная заслуга. Какие возможности открывает этот документ для бизнеса?
– Спасибо вам, конечно, за комплимент в мой адрес, но, мне кажется, что, если говорить по-крупному, то наша инициатива попала на благодатную почву: все государства признают, что в области изобретений работа хорошо настроенной региональной системы выгодна абсолютно всем: и самой стране, и ее национальным заявителям, и зарубежным заявителям, и в целом глобальной системе интеллектуальной собственности. Так что, выступив с этой инициативой, мы просто озвучили, в общем-то, довольно очевидные для наших стран вещи, но в отношении нового объекта промышленной собственности. И мы видим, что это понимают не только в национальных патентных ведомствах, но и в правительствах, парламентах, на всех уровнях власти: вы посмотрите, какими темпами идет ратификация Протокола об охране промобразцов. На сегодня протокол ратифицирован шестью государствами. И мы уже знаем дату вступления протокола в силу – 17 марта этого года.
Касательно преимуществ для бизнеса. Если говорить кратко, то подавляющее большинство тех идей, которые реализованы в евразийской патентной системе для изобретений, нашло и найдет свое отражение и для промышленных образцов. Единый патент на промышленный образец также будет действовать одновременно во всех странах ‒ участницах этой системы сразу после выдачи, а выдаваться он будет на основе одной заявки, поданной на одном языке – русском, через одного представителя (если он необходим), с уплатой только одного набора пошлин. Так что бизнес получит возможность просто и экономически эффективно защитить в рамках евразийской патентной системы свой продукт в комплексе: и его внешний вид (через евразийский патент на промышленный образец), и примененные технологии (через евразийский патент на изобретение).
– Главное «таинство» возникновения патентного права – это экспертиза. От ее качества зависит обоснованность предоставления наиболее сильного среди всех интеллектуальных прав – патентного права. От качества экспертизы зависит устойчивость права, и, собственно говоря, спокойствие предпринимателя, который использует охраняемое патентом техническое или дизайнерское решение. Евразийский патент работает на существенно большей территории, чем национальный. Его выдача – дело более ответственное. А чем отличается работа экспертов ЕАПО от деятельности экспертов национальных патентных ведомств?
– Поскольку наш патент – региональный, то и коллектив нашего ведомства – многонациональный, у нас работают граждане всех стран ‒ членов ЕАПО. Соответственно, если сравнивать с любым из национальных патентных ведомств, то у Евразийского патентного ведомства выбор экспертов шире – для нас доступны кадровые ресурсы не одного, а восьми государств. Поэтому не перестаю повторять, что у нас работают лучшие из лучших экспертов! Конкурс по вакансиям в ЕАПВ действительно высокий, работать у нас – престижно, но и требования, ответственность тоже на очень высоком уровне.
Касательно особенностей наших процедур. Еще на этапе создания организации был заложен механизм, обеспечивающий объективное рассмотрение заявки. Решение о выдаче патента или об отказе выдать патент принимается в ЕАПВ коллегией из трех экспертов, граждан разных государств – эта норма прописана в Евразийской патентной конвенции.
С 2011 года у нас действует система управления качеством экспертизы, создано специальное подразделение, которое анализирует поступающие возражения против выдачи евразийских патентов и апелляции, поданные на решения ведомства, а также контролирует качество решений экспертов.
– На каких направлениях и проектах сосредоточены основные усилия возглавляемого вами коллектива? Можно ли рассчитывать на дальнейшее расширение компетенций ЕАПО?
– На сегодня перед ведомством стоят две большие задачи. Первая – завершить подготовку нормативно-правовой базы в области промышленных образцов и, собственно, начать операционную деятельность в этой сфере. За этой очень краткой формулировкой скрывается огромный объем работы, которую еще необходимо сделать, причем в очень сжатые сроки – протокол к ЕАПК по промобразцам вступит в силу уже 17 марта, после этого нужно будет оперативно выполнить необходимые административные процедуры и, собственно, запустить новую систему. Какие-то задачи, например подготовку наших информационных систем к работе с новым объектом, мы уже в целом реализовали, но большую часть работ заранее не выполнишь – они запланированы на первую половину этого года.
Вторая задача для нашего ведомства – подготовиться к работе в качестве международного поискового органа и органа международной предварительной экспертизы в рамках системы PCT. На сегодня ведомство рекомендовано к назначению в качестве такого международного органа, мы ожидаем решения Ассамблеи союза PCT о назначении.
Если говорить о более отдаленном будущем – безусловно, у организации есть прекрасные возможности развиваться и дальше, как в количественных показателях, так и в новых сферах. После того как стало понятно, что евразийскому промобразцу – быть, мы очень часто слышим реплики: «Давайте развивать этот успех дальше!» Такой энтузиазм понятен, мы его во многом разделяем, но, как я уже сказала, сейчас нам очень важно успешно запустить уже существующий новый объект – промышленные образцы.
– Пандемия коронавирусной инфекции помимо опасности для людей и экономического спада сильно повлияла и даже послужила катализатором интернет-торговли. В итоге еще больше товаров стало оборачиваться на общем рынке. И этот процесс даже при отмене ограничений продолжает набирать обороты. Многие предприниматели в России считают, что смысла в национальном патентовании больше нет и ценны только региональные или международные патенты. Что вы думаете по этому поводу? Можно ли ожидать полной унификации системы охраны промышленной интеллектуальной собственности на евразийском пространстве?
– Вы знаете, появления по-настоящему международного патента, например на основе системы PCT, мир будет ждать еще не одно десятилетие. Так что изобретателям, бизнесу приходится выбирать из того, что есть здесь и сейчас, а здесь и сейчас самой прогрессивной формой действительно являются региональные системы. Но мало одного желания отдельных дизайнеров, изобретателей, компаний получить такие унифицированные условия патентования. Не будем забывать, что любая патентная система – это баланс интересов государства, общества и бизнеса. И это не какая-то единая монолитная конструкция, этот баланс тоже меняется с ходом времени. Мы видим это в области информационных технологий, например, и в фарме. И понятно, что страны очень серьезно взвешивают все за и против, когда видят перспективу того, что какие-то из инструментов настройки такого баланса отойдут с национального на региональный или международный уровень. И вот, вы видите, региональные системы – они все разные именно поэтому. Например, в африканской организации франкоязычных стран – OAPI – максимальная степень интеграции. В случае Европейской патентной организации (EPO) – существующий сейчас европейский патент после выдачи, по сути, распадается на комплект национальных патентов, которые зачастую имеют силу только после дополнительной процедуры валидации, и после выдачи живут уже самостоятельной жизнью. Европейские страны стремятся к большей степени интеграции, создавая по-настоящему единый европейский патент, но пока завершить этот проект не удается. Вы же видите, даже в политике и экономике тренды на сближение в мире далеко не постоянны.
Тем не менее если говорить о долгосрочном глобальном тренде, то, да, как уже сказала, я уверена в перспективах дальнейшей глобализации и интеграции во многих сферах и, соответственно, в перспективах развития региональных систем интеллектуальной собственности и в том, что их популярность у заявителей будет только расти, в том числе и в Евразийском регионе.
– На ваш взгляд, готово ли сегодня ЕАПВ открыто делиться машиночитаемыми данными? Ведь это позволит участникам рынка создавать глобальные сервисы обнаружения и противодействия контрафакту и в реальном, и в цифровом пространстве, скажем, в тех же интернет-магазинах?
– Ответить на этот вопрос односложно не получится. С одной стороны, патентная информация в своем базовом виде – это уже довольно хорошо освоенный сектор. Если говорить об ЕАПВ, то у нас давно поставлено на поток производство информации по изобретениям, строго в соответствии со стандартами ВОИС. Сейчас ту же работу проводим и для промышленных образцов. На основе этих данных у нас выпускается несколько информационных продуктов, и на веб-портале работают сервисы. Соответственно, нет никаких проблем, чтобы пользоваться нашими бесплатными инструментами, такими как ЕАПАТИС, веб-реестр евразийских патентов или Евразийский сервер публикаций: для них мы гарантируем полноту и качество данных, отслеживаем их доступность в режиме 24/7. Некоторые пользователи интегрируют свои IT-инструменты, например, c нашим сервером публикаций, тогда они видят все наши новые публикации по заявкам, патентам, извещениям сразу в своих внутренних системах. Есть у нас и платный, «подписной» продукт, предназначенный только для профессионалов, там для каждого подписчика создается и поддерживается индивидуальный доступ к большим массивам наших данных.
Кратко я сформулировала бы нашу позицию так: данные есть, они доступны, но нужно четко проводить границу между чисто справочным, информационным режимом доступа к таким сведениям и действительно профессиональным доступом, интеграционными проектами, где основные усилия направлены на то, чтобы гарантировать постоянную доступность, качество и полноту данных.
В принципе наши специалисты отслеживают работу патентно-информационных сообществ, где такие вопросы обсуждаются, в том числе на базе ВОИС и Европейского патентного ведомства, и пока подобный подход с точки зрения открытости данных – самый распространенный в мире.
– Как в вашем ведомстве оценивают возможности современных цифровых технологий относительно автоматизации поиска и классификации объектов интеллектуальной собственности, а также их сравнительного анализа на основе трехмерных моделей?
– Мне кажется, у нас ситуация примерно такая, как и во многих других ведомствах мира: мы внимательно следим за развитием новых технологий, отслеживаем прогресс в других ведомствах, проводим свои эксперименты с тем, что сейчас называют «искусственный интеллект». С некоторыми технологиями искусственного интеллекта мы уже работаем.
Но, если говорить, например, о трехмерных моделях, тут проблема даже не в технике и не в программах, которые нужно поставить на компьютер каждому эксперту для работы с 3D, это, в общем-то, не так сложно. Практически любая система интеллектуальной собственности, даже национальная, работает в открытом мире. Вот вы знаете, например, что в глобальной системе PCT до сих пор в составе заявки на изобретение официально нельзя подавать цветное изображение? Да, сейчас почти любой мобильный телефон снимает видео в формате высокого разрешения, но мир патентов остается черно-белым! Я говорю это к тому, что ведомства по всему миру сначала должны договориться о технических форматах, которые нужно использовать при подаче заявок с 3D-объектами и которые будут одновременно и широко распространены в отрасли, и удобны для проведения экспертизы.
Когда в 2008 году ЕАПВ запустило сервис электронной подачи заявок на изобретения, знаете, какие у ведомства сразу выросли расходы? Ну да, на покупку бумаги, поскольку каждый сотрудник норовил распечатать эту электронную заявку для своего удобства. Потребовалось еще не меньше года, чтобы каждому сотруднику стало комфортно работать с экраном компьютера, а не с бумагой. Вот и сейчас уже есть в мире патентные ведомства, допускающие подачу в 3D-форматах, но все равно на определенном этапе из 3D приходится создавать «плоские» виды.
С точки зрения поиска сходных изображений ситуация тоже в чем-то парадоксальная. В отличие от патентного поиска в области изобретений, где вся документация более или менее упорядочена, гарантировать качественный поиск в сфере дизайна – в разы сложнее. Так что я сказала бы, что, несмотря на развитие средств искусственного интеллекта в мире, нет тенденции по развитию экспертизы на новизну и оригинальность в сфере промобразцов.
– Сауле Январбековна, редкий случай, когда международную организацию, да еще связанную со сферой технологий и промышленности, возглавляет женщина. Более того, совсем недавно вы претендовали и были одним из фаворитов в борьбе за кресло генерального директора ВОИС (WIPO). Вам не сложно работать, когда большинство подчиненных и контрагентов – мужчины? Насколько ревностно мужчины воспринимают ваши успехи, ведь вам многое удается – и новые межправительственные соглашения заключать, и новые процессы патентования выстраивать?
– Вот уж со стороны мужчин про ревность даже не думала! Да, женщина-руководитель в международной организации – все еще редкость. Это во всем мире так. В ВОИС, например, если посмотреть на три самые высокие категории должностей, – доля женщин будет меньше трети, из них в самой высшей директорской категории женщин и того меньше. И хотя там вопросам гендерного равенства уделяется очень много внимания, женщине отдадут предпочтение только при прочих равных, ведь опыт и профессионализм – на первом месте.
Работать с мужчинами? Ну, наверное, мне в чем-то легче – женщине среди мужчин ведь проще добиваться своих целей? (Смеется.) Со стороны виднее. Но, надо сказать, что, находясь среди руководителей-мужчин, приходится в чем-то перенимать мужской подход к работе, скажем, к управлению кадрами, проведению совещаний, переговоров.
И все же сильная сторона женщины-руководителя, как мне кажется, в другом: в ее умении чувствовать коллектив, атмосферу в нем. Я думаю, в силу своей природы женщина-руководитель, как и любая мать, стоящая на защите семьи, понимает и сильнее реагирует на невзгоды и трудности своих сотрудников. Глобальные потрясения прошлого года, перешедшие и в год нынешний, еще раз показали, как важно, как востребовано в этом хрупком, как мы теперь понимаем, мире жить с чувством стабильности, защищенности. Я очень остро это ощущаю и стремлюсь создать в нашем ведомстве не только хорошие условия для профессионального развития каждого нашего сотрудника, но и атмосферу психологического комфорта и уверенности в завтрашнем дне.